Описание фэнтэзи

Как была создана химера – темная тайна, лучше всего если она останется неизвестной. Химера имеет заднюю часть большого, черного козла, а переднюю часть огромного, желтовато-коричневого льва. Ее тело имеет коричнево-черные крылья как у дракона.Монстр имеет три головы: козла, льва и жестокого дракона. Голова козла черная как смоль, с пылающими янтарными глазами и длинными красными рогами. Голова льва имеет коричневую гриву и зеленые глаза. Голова дракона покрыта оранжевыми чешуйками и имеет черные глаза.Химера говорит на ограниченной форме грязного языка красных драконов. Однако как правило, она будет останавливаться чтобы говорить, только с теми существами, кто более мощны чем она сама.Ее несколько голов и мощное телосложение делают химеру смертельным противником в бою. Монстр предпочитает удивлять своих жертв, часто нападая на них с неба. Она может нападать разрывая когтями на передних конечностях, бодая двумя рогами, и кусая головами льва и дракона. Если она желает делать это, то голова дракона вместо укуса может выпускать поток пламени длиной приблизительно 5 ярдов.Химера, является гибридом, который объединяет особенности льва, козла и дракона в своем логове, обществе и экологии. Из драконьей части своей природы химера предпочитает пещеры как логовища. Части дракона и льва кажется воюют друг с другом, поскольку некоторые химера драконоподобна в своем предпочтении одиночества, в то время как другие живут маленькими прайдами. Даже если они спариваются, то потомство очень редко.Монстр всеяден. Голова козла будет поедать самые жесткие растения и кустарник и получит пищу из большинства бесплодной растительности, в то время как головы льва и дракона могут быть удовлетворены только плотью. Химера охотится один раз каждые 3 или 4 дня, используя свою силу и ограниченный интеллект, чтобы получить преимущество над теми за кем охотится. Имея жадный аппетит, она иногда бродит по территориям такого размера, как 20 квадратных миль.Являющаяся хаотично злой в природе, химера любит вытягивать жилы из людей, эльфов, дварфов и халфлингов. Она даже с удовольствием нападет на других монстров в поиске продовольствия. Любой входящий на ее территорию становится добычей, и с ним будут обращаться соответственно.Химера не может сопротивляться желанию напасть на группы путешественников или монстров и по другой причине: ее природа дракона жаждет сокровищ, которые могла бы нести ее добыча. Хотя она не имеет никакого земного их использования, химера собирает монеты ее противников в кучу и лежит на них подобно дракону. Однако ее запас ничтожен по сравнению с запасом истинного дракона, и состоит главным образом из медных и серебряных монет, возможно с некоторыми драгоценностями и несколькими волшебными изделиями.Химера заполняет нишу, и всеядного, и высшего хищника в своей экосистеме. Она очень приспособляема. В течение времени, когда ее добыча недостаточна или не существует, химера может обойтись растительной диетой.ГОРГИМЕРА

Горгимера имеет заднюю часть горгона, переднюю часть льва, а тело и крылья красного дракона. Подобно химере, она имеет головы этих трех существ.Монстр может нападать когтями, укусом головами льва и дракона, и бодать головой горгона. Вместо обычного нападения, головы горгона и дракона могут использовать оружие дыхания. В то время как нападение дракона подобно нападению химеры, дыхание горгона окаменяет любого пойманного в области поражения. Голова горгона может использовать оружие дыхания дважды в день создавая конус шириной 1 фут во рту, 3 фута длиной и на конце 3 фута шириной.Голова горгона может видеть, и Астральные и Эфирные планы, и ее оружие дыхания простирается туда.Подобно ее родственнице химере, горгимера также может говорить на ограниченной форме языка красных драконов.

Древние ламии - это такие существа,- вернее, это умершие люди, которые могут выходить из могилы, являться живым и принимать участие в жизни. В большинстве случаев вмешательство это злобное и приносит несчастье. "Не мертвые", вампиры,- это разновидность ламий. Они также встают из гробов и сосут живых людей. Само слово "вампир" пришло из венгерского языка, славяне называли вампиров упырями ("пиявка"). Большинство стали вампирами, если верить легендам, из-за общения с дркгими вампирами. Это как инфекция, передающаяся через укус. Укушенные обретают вечную жизнь, но обречены на жажду крови. В разных странах существуют разные версии возникновения вампиров.

В славянских странах - это злые и жестокие люди, занимавшиеся при жизни черной магией, а также самоубийцы, клятвопрестепники и дети, проклятые своими родителями. Часто вампирами становятся отлученные от церкви. Чтобы умерший "раньше срока" не превратился в упыря, ему подрезали сухожилия под коленками и клали в гроб из осиновых досок, а на могилу сыпали угли. В Греции и Сицилии вампирами могли стать мертвые, чье убийство не отомщено, чтобы восстановить справедливость. От Румынии до Китая распространено поверье, что вампиром можно также стать , если через гроб перескочит кошка, собака, курица или другое животное. Считается, что оборотни росле смерти также становятся вампирами. Если возникали подозрения, то в гроб клали веточку боярышника или зубок чеснока, а на Балканах в руки мертвеца вкладывали кусочек холодного железа.

"Нечистых покойников" - самоубийц и умерших насильственной смертью - хоронили далеко от жилья и обычных кладбищ. Такая могила считалась опасной и ее следовало обходить стороной. Если же приходилось проходить мимо такой могилы, то необходимо было бросить какой-нибудь предмет на нее: палку, щепку, камень, горсть земли.

Они могут жить века и чем дольше живут, тем становятся могущественнее. С каждой засосанной жертвой сила их растет, также растут и знания. Они могут обращаться в некоторых животных: в кошек, летучих мышей, в змей и т.д., могут окружать себя туманом или даже обращаться в туман. Похороненному вампиру вовсе не обязательно прорывать себе выход на поверхность св толще грунта: он туманом просачивается на поверхность, а затем принимает прежнюю форму.Любят лунные ночи и по лунному лучу плывут, как по реке. Зубы у них длинные, острые, пальцы тоже длинные с острыми ногтями, дающие им возможность ползти по отвесным стенам.

Чем сильнее вампир,тем он легче усыпляет свою жертву своим взглядом или прикосновением. Самый сильный человек под взглядом такого вампира делается совершенно беспомощным, никакая храбрость тут не поможет - человек засыпает против своей воли, и тогда он верная жертва вампира.

Вампир засасывает в один, в два приема, реже в три, четыре. Первый раз самый трудный: жертва боится и сопротивляется. Зато потом это легче, больной ждет и желает прпихода мучителя... Вампир может кормиться от одного человека несколько дней, недель, если тот оказывался живучим. Жертва лишь осознавала, что ее мучают плохие сны и страшная усталость.

Иногда вампир влюбляется и тогда засасывание идет очень тихо, он наслаждается понемногу, сберегая дольше жизнь любимого существа. В таких случаях жертва сама становится вампиром, в других же случаях - это редкость. Любовь всегда бывает между мужчиной и женщиной; засасывать же могут без различия пола и возраста. Но замеченно, что предпочтение отдается детям и молодым людям. Считается, что молодая кровь питательнее и целебнее. Вампиры предпочитают ночи, особенно лунные, могут выходить и даже сосать и днем, но это уже более сильные или же живущие давно.

Вампиры имеют склонность навещать прежде всего членов своей семьи, часто молодые женщины разыскивают своих женихов. Многие животные им подчиняются, но все их чуют и боятся, особенно их ненавидят лошади и собаки, эти друзья человека. Они точно угадывают в них врагов.

Самые могущественные вампиры могут управлшять до известной степени, конесно, явлениями природы, как то: ветром, тучами, туманом и т.д. Слабая сторона всех вампиров - это та, что каждый из них должен иметь свой приют и лежать в нем в виде мертвеца в продолжение известных часов. В эти часы они, т.е. вампиры, в свою очередь, совершенно беспомощны, а потому и стараются тщательно скрывать свое убежище и даже иметь их по нескольку.

Убежище должно быть вблизи района похождений вампира, иначе он рискует, что роковой час застигнет его вдали от убежища. Заснуть же не в своем месте крайне опасно. Старые, опытные вампиры могут вселяться в свои портреты, но ненадолго. При успехе в похождениях, т. е. когда жертв достаточно, вампир молодеет и хорошеет. Только красноватый отбеск глаз и яркие, алые губы портят впечатление. Если почему-либо вампиру приходится скрываться, как бы говоря, голодать, он бледнеет, сереет, делается малоподвижен и страшно зол.

Но все-таки он может по нескольку лет лежать прикованным к месту,- и все же оставаться, так сказать, живым. При первом же случае он ускользнет и вновь набросится на живых людей. Время, когда вампир проводит в своем гробу, или, как это называется "вампирический сон", определить трудно. Быть может, для разных местностей и для разных субъектов, т.е. для субъеков вампирической силы, оно различно. Во всяком случае, оно вертится около восхода и захода солнца. Любимый же час вампиров - это двенадцать часов ночи.

У вампиров есть что-то вроде иерархии, они преклоняются перед сильнейшими. Были в древние времена великие кровопожиратели, перед ними склоняются все вампиры, ламии и прочие живые покойники. Узнать вампира легче ночью, чем днем. Ночью несвоевременность и неуместность появления часто указывает на его существование. Так, например, появление молодой женщины в спальне мужчины или наоборот. Днем умных вампиров отличить очень трудно, они отлично имитируют живых людей.

Их главный признак: они ничего не едят и не пьют. Более внимательный наблюдатель может заметить, что ни при солнечном, ни при лунном свете они не отбрасывают тени. Кроме того, вампиры большие враги зеркал. Они всегда стремятся их уничтожить. Это потому, что в зеркале не видно отражения вампира, и это выдает его.

Вампира невозможно поймать, но можно убить: выстрелить в него освященной серебряной пулей, связать в гробу специальными узлами, воткнуть одним ударом в сердце деревянный кол. После этого обычно отсекали голову церковным мечом, а тело вместе с колом сжигали.

14 октября 1998 года бразильский исследователь аномальных явлений Витторио Пакачини прибыл в городок Сете Лагоас, чтобы встретиться с двумя спелеологами-любителями. Согласно их рассказу, они видели таинственное существо чупакабру в известняковой пещере в горах Серрадо Эспинхако. Это случилось 1 октября на глубине 150 метров. Испугавшись света фонарей, существо скрылось в одном из боковых проходов. Для проверки подлинности рассказа Пакачини отправился в пещеру вместе со спелеологами. Спуск оказался очень трудным и опасным. Через несколько часов исследователи добрались до подземной галереи на глубине 150 метров. Именно в этот момент из одной шахты раздался странный скрежет. "Казалось, кто-то подтягивал себя вверх, впиваясь в стенки шахты острыми когтями", -- рассказывал Пакачини. Звук приближался, и тут один из спелеологов не удержался и бросил в темноту свой фонарь. Поддавшись панике, Пакачини выхватил пистолет, но не выстрелил, поскольку звуки прекратились. Охвативший всех страх заставил людей устремиться на поверхность.

Сейчас Пакачини готовит новый спуск в известняковую пещеру. Пока же ведется подготовка, он опрашивает местных жителей. Большинство отказывается рассказывать о пещере. Считается, что ее ходы ведут глубоко вниз, в подземный мир, откуда нет возврата...

Вот еще пример того, что оборотни не вымысел, а реальный факт: в июле 1999 года 24-летняя официантка "Макдональдса" из столицы Техаса - города Остина - встретилась с оборотнем и провела с ним около 25 минут. Данный материал обошел многие газеты мира. Психологи и исследователи аномальных явлений едины в своем мнении: женщина абсолютно здорова, факт встречи вполне мог иметь место!

Завершив вечернюю смену в придорожном "Макдональдсе", Хильда Кэлифф, усевшись в свой "форд", отправилась на другой конец города домой по безлюдному полуночному шоссе. Спустя несколько минут она резко затормозила: из тени у обочины дороги на бетонку шагал мужчина, знаком попросивший подвезти. Всегда осторожная шведка, подчиняясь непонятному чувству, нажала педаль тормоза.

Как свидетельствует сама миссис Кэлифф, волосатый монстр уже уселся на сиденье машины, когда ее вдруг осенило: ее попутчиком был настоящий оборотень!

- Я возвращалась домой после вечерней смены в кафе, - свидетельствовала официантка в полицейском участке, - не успела проехать несколько миль, как на дороге появился мужчина. Обычный, заурядно одетый, правда лохматый и немного возбужденный. Я едва притормозила, чтобы спросить, не случилось ли чего, как он уже оказался на сиденье рядом! Я чуть не лишилась сознания от страха, увидев, что его руки и лицо до самых глаз покрыты густой, как у волка или медведя, шерстью, а во рту - огромные клыки, выглядывавшие наружу из-за губ. Я была на грани обморока...

Невероятно, но факт говорит сам за себя: молодой женщине удалось сохранить остатки мужества и, ничем не выдав своего страха, остаться в живых, проведя с оборотнем в одной машине 25 минут. Затем монстр велел Кэлифф подрулить к обочине, молча открыл дверцу и скользнул во мрак ночи.

Власти убеждены, что это волосатое чудовище было тем самым существом, которое сбежало из тюрьмы Мобайле одиннадцать месяцев назад. Эксперты категорически предупреждают, что человек-волк опасен если его раздразнить или если он в плохом настроении. Все единодушно считают, что в ту ночь сам Господь послал своего ангела защитить Хильду от жуткой опасности. Полагают, что ее спасла и огромная черная туча, закрывшая луну, которая, как известно, побуждает оборотней к активным действиям. Находясь в "нейтральном" настроении, оборотень не стал причинять вреда женщине.

- От него пахло не то псиной, не то еще каким-то зверьем, - продолжала миссис Кэлифф. - Я сразу же разглядела торчащие вверх из-под копны волос узкие острые уши. Весь он был покрыт коричнево-рыжей шерстью не менее дюйма длиной, а когда зевал, то из огромного рта высовывались львиные клыки... Это было страшно до смерти, не помню, как я завела машину и двинулась вперед. Он буркнул несколько слов о том, что торопится, но чаще всего как-то странно рычал, как собирающаяся напасть собака. Я подумала, что он чем-то обеспокоен или нервничает, и решила завести успокаивающий разговор: шутила, задавала ему вопросы о погоде и футболе. Все это время я буквально умирала от ужаса, но, слава Богу, ничем не выдала себя, иначе этот монстр точно разорвал бы меня в клочья. На мой вопрос, куда он направляется, оборотень, глядя в окно, ответил: "В штат Мичиган, там можно не плохо провести лето и позабавиться... На юге для меня слишком жарко". Позднее, так же глядя в окно, монстр заявил, что не любит сидеть на одном месте, а любит путешествовать и хочет объехать все Америку...

Когда я предложила ему освежится и протянула банку с содовой водой, он не стал открывать ее обычным способом, а как-то быстро прокусил, причмокивая, высосал все содержимое, смял банку в комочек, который швырнул за окно: сила у него была неимоверная. Внезапно он приказал свернуть к обочине дороги. На шоссе не было ни одной встречной машины, луна затянулась тучами, задул ветер, и я решила, что настал мой конец! Но оборотень открыл дверцу и мгновенно, как-то по-звериному, скрылся в темноте, не сказав ни слова. Я ударила по педали газа и унеслась оттуда, громко произнося слова благодарности Богу, глотая слезы и стуча зубами. Уже в гараже дома у меня случилась ужасная истерика, и я два дня провела в больнице.

Весьма часто договор с Дьяволом был первым шагом к изучению и профессии запретной науки - магии. Но договор с Дьяволом - не безусловная необходимость для магических занятий. Было, в общем и безразличном по имени, да и в народньк представлениях, понятии магии как бы две магии, глубоко различные, если не по результату и характеру действующей в них бесовской силы, то по взаимоотношениям в них человека и беса. В одном случае взаимоотношения эти строятся на началах добровольного контакта: Дьявол обязывается оказывать магу такие-то и такие-то услуги, а маг, в уплату за то, обязывается отдать ему душу. В другом случае, - маг средствами своего собственного искусства принуждает Дьявола к услугам, которые тому совсем нежелательны и даже несвойственны. Тут договорные начала отсутствуют совершенно, а взаимоотношения сводятся к закрепощению Дьявола магу силою интеллекта и воли последнего, обостренных наукою и искусством до степени, превышающей интеллект и волю Дьявола. В первом случае Дьявол активный контрагент, во втором - пассивный раб. Оба вида магии, однако, одинаково обсуждаются богословами и учителями церкви. Изобретение магии, как повелительной над чертом науки, приписывается ими не кому другому, как самому же Сатане, хотя непостижимо, зачем ему, на свою голову, понадобилось сообщать людям эту роковую, столь опасную для него науку. Существо магии основано на предположении в природе таких таинственных средств и сил, которые в известных сочетаниях и соотношениях могут обуздывать или, наоборот, возбуждать энергию демонской деятельности. Но каким бы путем маг ни получил свое страшное могущество, с помощью Дьявола или помимо Дьявола, оно все равно было запретно и преступно и одинаково предполагалось ведущим человека в конце концов в ад. Все маги и колдуны какого бы то ни было происхождения в последнем результате оказываются одинаково союзниками и помощниками Дьявола. Источники магии - страсть и невежество. Вечное брожение желаний, ненасытимых в обычных условиях земного бытия, вызывают в уме мечты о могуществе абсолютном, способном удовлетворить все аппетиты жизни. А незнание непреклонных законов природы окрыляет подобные мечты упованием найти законы высшего порядка, сверхъестественные, которыми действие естественных законов, как низших, может быть изменено, прекращено, вообще управляемо по желанию знахаря-супернатуралиста. Любовь, ненависть, жажда богатства, здоровья, власти, мудрости при известной интенсивности желания переводят магическую мечту в магическое действие, что искони делало, теперь еще делает и, быть может, долго еще будет делать магию, в том или ином ее виде, самою распространенною нравственною болезнью человечества на всех ступенях его цивилизации, от первобытно шаманствующей дикости до нашего электро-теософического века включительно. Задача магии в том, чтобы властно овладеть тайною природы, не разменивая жизнь и труд и сводя на нет время ее превышающего всякие жизненные пределы изучения. Цезарий из Гейстербаха рассказывает об одном студенте, который сам по себе был умен, но ленив и плохо учился. Но он раздобылся волшебным камнем, который - стоило взять в руку, и он давал своему обладателю все знания мира. “Вот, - замечает А. Граф, - вкратце вся история магии”. Тургенев говорил, что всякая молитва сводится, в переводе на обыкновенный язык, к просьбе божества о том, чтобы дважды два не было четыре. Магия есть человеческая попытка добиться того, чтобы дважды два не было четыре, средствами, обходящими железный закон мирового Разума, как он ни назывался: божеством ли в теологическом мировоззрении, силою ли и материей - в мировоззрении позитивном. Собственно говоря, это - доведенный до абсурда идеал приобретения наибольшего блага при наименьшей затрате усилий. Магия и Сатана - две согласные, взаимодействующие, неразрывно союзные силы. Там, где растет вера в Сатану, растет и магия. Там, где растет потребность в магии, нарастает вера в Сатану. Человеку мистического мировоззрения, но взбунтовавшемуся против божества, нужен был посредник между его волей и природой: вечно живое и беспокойное могущество, которое окружало бы и проникало собою все вещи зримые и незримые, “князь мира сего”, владыка извращенной природы, - “изнанка божества” (А. Толстой), вездесущий, как божество, имеющий под державою своей бесчисленное воинство, готовое, по его манию, на всякую послугу. Не было такой трудности, который нельзя было бы преодолеть, такого чуда, которого нельзя было бы совершить при его помощи, а на последнюю он являлся гораздо быстрее и отзывчивее, чем враждебное ему божество. Твердо верили, что он охотно вступает в союз с человеком, так как этим путем легче достигает осуществления собственных своих целей. Более всего способствовала обаянию Сатаны католическая церковь. Ее бешеная проповедь о могуществе и лукавстве Сатаны, о господстве его над вещественным миром, об аде, царстве его, гораздо более заселенном, чем рай, привели к результатам, ею не рассчитанным, неожиданным и нежеланным. Там и сям пробуждаются смутные догадки, что господин мира - не Бог, но он, Сатана, страх и ужас к нему сменяются восторгом и поклонением. Тринадцатый век выдвигает в Европе как бы воскресший ряд дьяволопок-лоннических сект. Обвинения такого рода предъявляются люциферианам, тамплиерам, альбигойцам, катарам и т. д. Несомненно, во многих случаях эти обвинения клеветнически возникали из религиозного фанатизма и интриг церковной политики. Но уже одно упорство и постоянство этих клевет, уже одна возможность решать ими судьбы могущественных корпораций (орден тамплиеров) и целых громадных областей (альбигойский Прованс) ясно показывают, что в веке этом религия и культ Сатаны живут - может быть, как раз не там, где их преследуют, но близко и понятно сознанию католических народов. В отрицательном порядке вера эта знаменуется процессуальным гонением на ведьм; в положительном - повсеместным признанием реальности таинственных дьявольских сборищ, шабаша (Sabbat - во Франции, “игры госпожи”, ginoco della signora - в Италии и т. д.), о которых у нас еще много речи будет впереди. Тяжкая жизнь простолюдина Средних веков, зажатого в тиски между гнетом баронов и гнетом церкви, гнала в объятия Сатаны и в глубины магии целые классы людей, обобранных, голодных, отчаявшихся, ищущих либо облегчения своим бесконечным бедствиям, либо мщения. Отдаться Дьяволу было для этих горемык последним средством к спасению, значило - найти, хоть и страшного, но все же помощника и друга. Сатана злодей и изверг, но все же не такой, каков был для средневекового мещанина и виллана барон или поп. Нищета, голод, тяжкие болезни, непосильная работа и жестокие истязания всегда были главными поставщиками рекрутов в армию Дьявола. Несчастных, охочих продать свою душу Сатане, во множестве знали полки старинной долгосрочной службы, каторжные тюрьмы, сумасшедшие дома и ужасные учебные заведения, вроде описанной Помяловским “бурсы”. “При этой страшной порке был один приходский ученик, только что привезенный из дому, которого мамаша гладила по головке. Как он увидел такую знатную порку, так чуть не умер со страху и после порки упал в обморок. Этим он вооружил против себя учителя, который начал преследовать его, и каждый раз порол жестоко. Ученику до того тяжко было жить, что он решился бежать из училища. Его поймали. Тогда он сначала хотел повеситься, но потом решился на следующую шутку. Дождался он ночи, достал перочинный нож, разрезал себе руку и своей кровью написал на бумажке "дьявол, продаю тебе свою душу, только избавь меня от сеченья". С этой бумажкой он залез ночью в двенадцать часов под печь. Что там с ним было, неизвестно. Оттуда его вытащили замертво. Он говорил, что видел черта. Начальство, узнав его проделку, высекло его под колоколом, после чего, говорят, он бьш снесен в больницу, где и отдал душу Богу”. “Такой рассказ, - прибавляет Помяловский, - подействовал даже на крепкое воображение бурсаков. Разговоры смолкли, и все впали в раздумье. Ученики понимали, а в эту минуту особенно ясно осознали, что и при их житье-бытье подчас хоть продавай душу черту”. Мельмот-Скиталец искал охотников выкупить его погибшую душу у черта ценою своей души в тюрьмах испанской инквизиции. Что касается продажи черту души своей солдатом старой службы, эпохи Александра I и Николая I ознаменовались на этот счет в народе невеселою исторической сатирою: “солдат продал свою душу черту, чтобы он выслужил за него срок; но скоро от палок, розог и солдатской службы черту пришлось так жутко, что он бросил к ногам солдата амуницию и отказался от его души, чтобы только самому освободиться от службы” (Семевский). Большинство делалось колдунами и колдуньями уже через тот простой факт, что вступали в полчища Сатаны и получали от него за то дары и власть в той степени, какую Сатана находил нужным и возможным уделять. Это и есть та низкопробная и договорная магия, в недрах которой равноправно объединяются и великий Фауст, и какой-либо вульгарнейший деревенский колдунишко, насылающий гусениц на поля соседей. Что касается магии высшей, повелительной, подчиняющей демонов знанием сил, более властных, чем они, эта магия - дитя Востока - считалась достоянием, по преимуществу, еврейских и сарацинских мудрецов. Были знаменитые школы, в которых она будто бы преподавалась: Саламанкский и Толедский университеты в Испании, Краковский в Польше. Знаменитейшая из школ - в Толедо: ее слушателями легенды изображают Виргилия, преображенного из поэта в мага, Герберта (папа Сильвестр II), блаженного Эгидия из Вальядореса (ум. 1265), конечно, ранее его обращения, и многих других. Первою магическою операцией, как необходимым вступлением ко всем дальнейшим, было заклинание, которым маг вызывал на свидание Сатану или кого-либо из дьяволов. Операция эта почиталась для сведущего человека нетрудною, но опасною, так как требовала мелочнейшего внимания и тщательнейшей осторожности. Обыкновенно она совершалась в полночь, но могла совершаться и в полдень, так как в этот час имеет большую силу “бес полуденный”. Этот любопытный бес - акклиматизировавшийся в Европе гость из знойной Африки, потомок египетского Сэта и карфагенских Ваала и Молоха. Он гораздо старше христианских бесов. В языческом Риме и Карфагене эпохи империи благочестивые люди опасались выходить из дома в часы полуденные, т. е. в пору сьеты, когда все порядочные люди в южных странах закрывают в домах своих ставни и спят. Опустелые улицы становятся достоянием злых духов, и нет ничего легче, как встретить в час сьеты гуляющее среди древних развалин привидение... Африканское происхождение мифа о бесе полуденном глубоко и тонко поняла Мирра Лохвицкая в своей балладе “В час полуденный”: У окна одна сидела я, голову понуря. С неба тяжким зноем парило. Приближалась буря. В красной дымке солнце плавало огненной луною. Он - нежданный, он - негаданный, тихо встал за мною. Он шепнул мне: - “Полдень близится; выйдем на дорогу. В этот час уходят ангелы поклоняться Богу. В этот час мы, духи вольные, по земле блуждаем, Потешаемся над истиной и над светлым раем. Полосой ложится серою скучная дорога, Но по ней чудес несказанных покажу я много”. И повел меня неведомый по дороге в поле. Я пошла за ним, покорная сатанинской воле. Заклубилась пыль, что облако, на большой дороге, Тяжело людей окованных бьют о землю ноги. Без конца змеится-тянется пленных вереница, Все угрюмые, все зверские, все тупые лица. Ждут их храма карфагенского мрачные чертоги. Ждут жрецы неумолимые, лютые, как боги, Пляски жриц, их беснования, сладость их напева, И колосса раскаленного пламенное чрево. “Хочешь быть, - шепнул неведомый, - жрицею Ваала, Славить идола гудением арфы и кимвала, Возжигать ему курения, смирну с кинамоном, Услаждаться теплой кровью и предсмертным стоном?

Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу; В этот час уходят ангелы поклоняться Богу, В этот час бесовским воинствам власть дана такая, что трепещут души праведньх у преддверья рая. В старообрядчестве русском и в близком к его преданиям простонародье “от вещи во тьме преходящей, от срящего и беса полуденного” до сих пор заговаривают стихом из псалма “Живый в помощи Вышнего”: “яко ангелом своим започесть о тебе сохранится во всех путех твоих...” Местом для заклинаний выбирались перекрестки прохожих и проезжих путей, глубины мрачных чащ, пустынные степи, старинные развалины. Заклинатель замыкался в круг, трижды очерченный по земле острием шпаги, и должен был очень внимательно следить за тем, чтобы не высунуться за эту границу хотя бы малейшею частицею своего тела, как бы ни смущал и ни выманивал его Дьявол. Тут дело шло о жизни и смерти. Цезарий из Гейстербаха рассказывает, что одного священника, поддавшегося искушению выйти из круга, черт искалечил так, что бедняга три дня спустя умер. По его же рассказу, один толедский студент вдруг увидел на границе круга красивую танцовщицу, предлагавшую ему золотое кольцо; сдуру он протянул палец, за который Дьявол тотчас его ухватил и потащил в ад. Там бы и пропасть студенту, если бы не отстоял его усердными мольбами заслуженный колдун, который руководил им в обряде. Формулы вызывательных заклинаний были многочисленны и странны, иные очень длинные, другие короче, разной действительности и не каждая для каждого беса годилась. Если Дьяволу не хотелось являться или он был не в духе, то малейшей неточности в формуле достаточно бьшо, чтобы вызывание оказалось недействительным. Обыкновенно черт не ленив на появления к вызывающим его, за формальностями не гонится, а иногда, - чтобы войти в сношение с лицом, которое его интересует, - является и когда его вовсе не звали, привязавшись просто к присловью, к “черному слову”, как говорят в русском народе. Папа Григорий Великий рассказывает об одном священнике, как он сказал своему слуге: “Иди, дьявол, сними с меня сапоги!” - и тотчас же перед ним появился самолично Дьявол, о котором он в ту минуту и не думал.

Но иногда на Дьявола находят лень и упрямство. Тогда надо усиливать и учащать заклинания, которые в конце концов должны привлечь его, если только в формулах нет недостатков. К сожалению, люди в большом волнении мало способны к точности. Может быть, именно это причина тому, что ленивые черти не являются на зов как раз тех, кому они особенно спешно нужны. Так напрасно в 1405 году вызывал Дьявола последний падуанский герцог из каррарской династии, когда Падую осаждали венецианцы, а внутри стен, быстро пожирая солдат немногочисленного гарнизона, свирепствовала чума. Появление Дьявола может сопровождаться разными чудесами и метаморфозами. Один немецкий рыцарь, историю которого рассказывает Цезарий, стоя в кругу вместе с другом своим колдуном, сначала увидел бушующее вокруг наводнение, потом заревела буря и захрюкали кабаны, и, наконец, после других еще чудес, явился Дьявол - ростом выше леса стоячего и столь ужасного вида, что рыцарь, как побледнел от страха, так и остался таким на всю жизнь. В заклинательных формулах было много слов, странных по звукам и непостоянных по смыслу, и чем страннее и непонятнее они были, тем больше силы им приписывалось. Древний эллинский мир передал в средневековье свои амулетные формулы: абракадабра, абрахас. В первобытной мысли слово неотделимо от вещи, сливается с нею в одно. В сознании слово мгновенно вызывает идею вещи, а отсюда вера в таинственную связь между ними и как бы творческую силу слова. “Звук есть Брама”. “Бог сказал: Да будет свет! - и бысть свет”. “В начале бе Слово”. Суеверие, запрещающее называть некоторые вещи своими именами, потому что имена влекут за собою самое существо вещи, распространено между всеми народами земли. Перемена имени знаменовала перемену человека: до сих пор меняются имена иноверцев, принимающих христианство, и христиан, отрекающихся от мира для иноческого сана.